В Москве однажды я бывал,
Куда хотел, туда попал,
О чем мечтал - все заимел,
Все, что хотел и не хотел.
Ему и слава, и почет,
Ты - козырь наш,
Башкирский мед.

Вот там мой лучший друг живет,
Он для меня на все пойдет.
Умен, силен и очень смел.
Когда бы я не захотел,
Из под полы мне достает
Индийский чай,
Башкирский мед.

Кому-то в жизни не везет,
Мечта покоя не дает.
Не может он его достать,
Все вон из рук, ни сесть, ни встать.
Бедняга морщась еле пьет
Грузинский чай,
Армянский мед.

Недавно три черные кошки
Вдруг перебежали мой путь.
С трех разных сторон промелькнули три кошки,
И некуда было свернуть.
И никак их не обойти -
С обеих сторон стена.
Я решился черту перейти,
Но злобно скривилась она.

Мне выпал невиданный случай.
Я понял, что это беда.
Три дня и три ночи вопрос страшный мучил:
Что будет теперь и когда?
Ну ладно, хотя бы одна,
Это можно ещё пережить,
Но три - такая цена,
Которую не оплатить.

И вот я уволен с работы,
Квартира сгорела дотла,
Слегка ошалев от таких поворотов,
К другому сбежала жена.
Но я все еще жду момента,
Порвать заколдованный круг,
Только деньги и документы
Украл единственный друг.

И что же будет со мной?
Кому обо всем доложить?
Вчера мне навстречу попался хромой,
Не долго, видать мне прожить.

Если поешь популярные песни,
Где про любимых и вечный рассвет,
Прочно сидишь на насиженном месте,
И ничего невозможного нет.
Если всегда аккуратно подстрижен,
В каждой поэме - красивый финал,
В каждой компании - смел и подвижен,
Лишнего, кстати, совсем не болтал, болтал. Болтал!

Припев:
То все хорошо,
Все хорошо,
То все хорошо,
Все хорошо.

Припев.

Если твой враг никогда не узнает,
Кто его самый отъявленный враг,
И не тебе, а друзьям попадает
В каждой из тонко затеянных драк.
Если кому-то доставив страданье,
Ты за собой не признаешь вины,
И проглотив вместе пивом рыданья,
Бодро жуешь на поминках жены, жены. Жены!

Припев. (2 раза)

Если всю жизнь не имел перебоев,
Утром встаешь только с правой ноги,
Не признаешь сигарет и запоев,
И знаменитой российской тоски.
И никогда нет отбоя от женщин,
Много здоровых, полезных друзей,
Если протянешь лет 200 не меньше,
Тихо остынув в кровати своей, своей! Своей!

Припев. (2 раза)

Ночи дух, крылатый Демон,
Над землей парит незримо.
Тише эха, легче звука,
Реет он неутомимо.

Он Луну несет пугливо
В вороненом опереньи,
А глаза его - те звезды,
Что мерцают в отдаленьи.
И летит крылатый Демон.
На притихшим миром
Кружит черное перо.

Крылья черные раскинув,
Обнимает он полсвета.
Бархатной завесой тени
Вся земля под ним одета.

Слышишь, легких крыл дыханье,
... ?
Это веет дух безмолвный,
Вековечен и угрюм.
И летит крылатый Демон.
На притихшим миром
Кружит черное перо.

Тишина в полночных странах,
И над выжженной пустыней
Дух несется, дух кружится.
В небе черном голос стынет.

Но с рассветом тени тают,
Улетают, пропадают,
Но с рассветом тени тают,
И бегут со всех сторон.
И несется в страхе Демон,
Только ветер ... нам. *?
И кружит черное перо.

Живу в назойливом мире,
Красивых, правильных слов.
Здесь каждый, хоть не платили,
Давать советы готов:
Куда идти, где крутиться,
Про что, кому, и как петь.
На ваши сытые лица
Мне надоело смотреть.

Припев:
Улететь, убежать, уползти из этого ада.
Ничего мне не нужно от вас, ничего мне не надо.

Кого любить и бояться,
Шепча, подскажут они.
Мне даже ночью не сняться,
Мои свободные сны.
Куда? Лежать! Там опасно,
Об этом думать не смей!
Ведет меня безучастно
Конвой безрадостных дней.

Припев.

Живу в назойливом мире,
Красивых, правильных слов.
Здесь каждый в праве и силе
Пополнить стадо ослов.
"Продай! Купи! Отдай!" -
Мощным хором кричат.
"Достань! Найди! Возьми! " -
И когда замолчат?

Припев.

Не стреляй в воробьев, не стреляй в голубей,
Не стреляй просто так из рогатки своей.
Эй, малыш, не стреляй и не хвастай другим,
Что без промаха бьешь по мишеням живым.
Ты все тиры излазил, народ удивлял,
Как отличный стрелок призы получал,
Бил с улыбкой, не целясь, навскидку и влет,
А кругом говорили: "Вот парню везет!"

Не стреляй!
Не стреляй!
Не стреляй!
Не стреляй!

И случилось однажды, о чем так мечтал.
Он в горящую точку планеты попал.
А когда наконец-то вернулся домой,
Он свой старенький тир обходил стороной.
И когда кто-нибудь вспоминал о войне,
Он топил свою совесть в тяжелом вине.
Перед ним, как живой, тот парнишка стоял.
Тот, который его об одном умолял:

Не стреляй!
Не стреляй!
Не стреляй!
Не стреляй!

Я сижу на жестком табурете,
А из крана капает вода: "кап-кап",
В многоблочном многолюдном склепе
Я схожу тихонечко с ума.

Сигареты в траурном наряде
Шелестят о чём-то под рукой,
И в твоём стеклянно нежном взгляде
Не могу найти былой покой.

Я схожу так медленно и верно,
Что бывает, в общем, не всегда
И смотрю, как тяжело и верно
С пальцев на пол капает вода.

И смотрю, как из окна напротив
Кто-то взгромоздился на карниз,
И разящем камнем на излёте
Промелькнул беззвучно в гулкий низ.

И стоя на скрипучем табурете,
Намотав на шею провода,
Я в последний раз на этом свете
Наблюдал как капает вода.

- Простите, а вы мне не подскажете,
Что это за город - там, на горе?
- Вот это? Инан син баш боласы! Это Уфа!

Наш город это - здесь живем,
Весной гуляем, спим зимой.
А если вдруг когда умрем -
Схоронят тут же, за рекой.

Припев:
We all live in Ufa!
We all live in Ufa!
Бэс яшайбэс Уфа!

Мы ходим дружно на собранья,
Берем за горло встречный план,
Шумим на длинных заседаньях
На тему: "Жив Башкортостан? "

Припев.

Припев.

У нас есть все: свои герои,
В любом подъезде разольют.
Лет через сто метро откроют,
А нынче "Rifle" продают.

Припев.

У нас в деревне были тоже хиппаны,
Но всех - увы! - уже давно позабирали,
И я один, заплаты ставя на трусы,
Пытаюсь встать, да что-то ножки отказали.
Да, я последний из колхозных могикан,
Лежу и плачу, вспоминая всю систему,
Как на стриту таскали дружно на стакан,
Как найтовали мы с герлой по кличке Э-э-эмма!

Йе-е-е, Пинк Флойд!
Йе-е-е, Пинк Флойд!
Йе-е-е, кайф!
Йе-е-е, шузы!

Вчера забил я свой единственный косяк,
Вчера тащился я последний раз на кайфе.
Сегодня, выпив кружку чаю натощак,
Не смог представить, что фузю на овердрайве.
Да, делать нечего, вылазят волоса,
Придётся завтра мне пахать на провиант,
Пока же слушаю, как воет эмигрант,
Какая там у них, в Америке, тоска...

Йе-е-е..., Пинк Флойд!
Йе-е-е..., на флэйт!
Йе-е-е..., тусовка!
Йе-е-е...

У нас в коммуне был Василий основной,
Он тихий ужас наводил на всё село,
Ах, Вася, Вася, почему ты не со мной?
Не били б панки мне по морде ни за что!
Где отыскать мне ваши тертые следы?
Пропали все, и нет ничьих координат.
А может стопом мне поехать в Ленинград,
А там найду хоть одного возле Невы.

Хиппаны, хиппаны, хиппаны, хиппаны. Пинк Флойд!
Хиппаны, хиппаны, хиппаны.
Хиппаны, хиппаны, хиппаны. О где вы?!
Хиппаны, хиппаны, хиппаны. Вермут!
Хиппаны, хиппаны, хиппаны, хиппаны...

О, как ничтожны ты и я
Перед нависшею судьбой.
И живы мы, пока друзья
Стоят всегда за нас стеной.
И что мы можем? Можем жить,
Еще, конечно же, любить.
Приятель, выбрось камень свой,
Наполним Небо Добротой.
Наполним Небо Добротой.
Наполним Небо Добротой.

Дебатов море - шум и гам.
Один кричит:"Я не отдам!".
Другой кряхтит:"Не мы начнем..."
Вот так уж сорок лет живем.
Да слишком много бурных слов
О том, кто болен, кто здоров.
Не загреметь бы в мир иной,
Наполним Небо Добротой.
Наполним Небо Добротой.
Наполним Небо Добротой.

Эй, там, на крыше, вы и я,
Как говорят, одна семья.
Снимите с кнопки пальчик свой,
Для нас он слишком дорогой.
Наш Бог всегда нас всех поймет,
Грехи отпустит, боль возьмет.
Вперед, Христос, мы за тобой
Наполним Небо Добротой.
Наполним Небо Добротой.
Наполним Небо Добротой.

Нас сомненья грызут. Этой радости всякий не рад.
И тоскливая тяжесть в груди разбивает любовь.
А пока мы сидим и страдаем, скулим у захлопнутых врат,
Нас колотит судьба чем попало, да в глаз или в бровь.

Вот хитрейшие просто давно положили на все,
Налепив быстро мягкий мирок на привычных их телу костях,
Лишь смеются над нами, погрязшими в глупых страстях.
Им давно наплевать на любое, твое и мое.

Припев:
Я получил эту роль. Мне выпал счастливый билет.
Я получил эту роль. Мне выпал счастливый билет.

Вопрошаем отцов, но не легче от стройных речей.
Не собрать и частичный ответ из подержаных фраз.
Их тяжелая юность прошла вдалеке от вещей,
Тех, которые так переполнили доверху нас.

И когда нам так хочется громко и долго кричать,
Вся огромная наша родня умоляет молчать.
И частенько, не веря уже в одряхлевших богов,
Сыновья пропивают награды примерных отцов.

В суете наступает совсем одинокая ночь.
Лезут мысли о третьем конце, и уже не до сна.
Но на следующий вечер приводим мы ту, что не прочь.
И тихонько сползая с постели отступает война.

Припев.

Вчера был праздник, нынче - пробужденье.
Весь в синяках, да плюс хмельной синдром.
Лежу, курю, болею животом,
Ох, погулял я в это воскресенье!
Вчера - свиреп, силен и очень смел,
Сегодня - тих, спокоен, даже мрачен.
Мой нос распух, язык одревенел,
Вчерашней дракою печально озадачен.

Смотрю на женщину, которая со мной.
Вчера пришла и до утра осталась.
В ее глазах ко мне любовь и жалость.
А у меня душа - хоть в мир иной.
Онa спокойно ходит по квартире,
Стирает пыль и кровь с моих штанов,
Она красива в этом душном мире,
Она молчит, ведь не осталось слов.

О Боже, как никчемна жизнь моя,
И как ничтожна дряхленькая вера,
Смотрю на долгожданную тебя,
Но ты, пожалуй, мне уж надоела.
Да, всё не так, да, всё давно не то.
А, к черту все! Эй радость, заскучала?
Подай-ка мне вон то мое пальто,
Пошли гулять, начнем всю жизнь сначала.

Периферия.
Периферия.
Периферия.
Периферия.

Чревата наша сторона:
Царит покой и тишина,
Навоз целует сапоги,
Кого-то мочат у реки,
Контора пьяных дембелей
За ребра лапая девчат,
О службе матерно кричат
И отгоняют кобелей.

Заборы, улицы, дома,
Кино опять не привезли,
Вчера завклуб сошел с ума
Oт безысходнейшей тоски.
Тут трактор пронесся, давя поросят,
В соседней деревне есть кир, говорят.
Всю ночь не смыкали в правлении глаз,
Пришел нам приказ: "Посадить ананас!"

А в сером небе словно дух,
Летает жареный петух,
Обрызгав сверху всё слегка,
Уносится за облака.
Периферия.
Периферия.
Периферия.

- Алло, Центр, говорит Периферия.
- Алло, Центр, алло.
У нас все нормально.
Говорит Периферия.
У нас все нормально, все нормально.
Выслали триста вагонов баранины.
Триста вагонов.

Алло, диктую по буквам - триста:
Тагир, Рустик, Ильдар, Саид, Талгат,
Акбузат...
Программа прогрессирует.
Все нормально. Все нормально. Все нормально.
Скоро будет еще.
Скотина плодится хорошо.
Алло, все нормально. Прием.
Прием.

- Алло, Периферия, говорит Центр.
Вас поняли, баранину ждем.
Высылаем вам два вагона сапог.
Повторяю по буквам - два:
"Динамик", "Воскресение", "Аквариум"...
- Алло, Центр!
У нас все нормально, все нормально...

О чем грустите Вы на пьедестале,
Когда так весело вокруг.
У Ваших ног цветы мы растаскали,
Ах, извините, это для подруг...

А мы слыхали, были Вы великий
Любитель баб и крепкого вина.
Так описали мир наш многоликий,
Что тащится огромная страна.
Так описали мир наш многоликий,
Что тащится огромная страна.

Цена же Ваша - этот пьедестал.
С почтеньем смотрит снизу вверх народ.
Изучено начало, оплакан Ваш финал,
Вы пройдены на сотни лет вперед.

И даже голубь, что на Вашей голове
Автограф свой оставил сгоряча,
Прекрасно знает цену мраморной строке,
И тут же дал с испугу стрекача.

А на скамейке рядом молодой
Лохматый тип цитирует куплет
О том, что куклы так похожи на людей, ха-ха!
Тут я подумал: "Может быть и Вы
Тут я подумал: "Может быть и Вы
Похожи на живого человека".

Периферия.
Периферия.
Периферия.
Периферия.

Чревата наша сторона:
Царит покой и тишина,
Навоз целует сапоги,
Кого-то мочат у реки,
Контора пьяных дембелей
За ребра лапая девчат,
О службе матерно кричат
И отгоняют кобелей.

Заборы, улицы, дома,
Кино опять не привезли,
Вчера завклуб сошел с ума
Oт безысходнейшей тоски.
Тут трактор пронесся, давя поросят,
В соседней деревне есть кир, говорят.
Всю ночь не смыкали в правлении глаз,
Пришел нам приказ: "Посадить ананас!"

Периферия.
Периферия.
Периферия.
Периферия.

- Алло, Алло, Центр, говорит Периферия, как слышно? Приём.
- Алло, Центр, как слышно?
- Алло, говорит Периферия, как слышно? Приём.
- Центр, Центр, Центр, мы отделяемся, мы отделяемся.
- Алло, Центр, дайте инвестиций, дайте инвестиций.
- Дайте инвестиций, дайте инвестиций.
- Водки дайте, суки!

А в сером небе словно дух,
Летает жареный петух.

Периферия.
Периферия.
Периферия.
Периферия.

- А! Вот, вот, вот, а вот пришел Иван Иваныч! Иван Иваныч!
(в сторону шепотом)
Как кто? Это управляющий трестом!
(вслух)
Иван Иваныч, Иван Иваныч, проходите, проходите, Иван Иваныч,
пожалуйста, садитесь, штрафную, штрафную Иван Иванычу,
штрафную. Иван Иваныч, щас, щас...
Иван Иваныч щас нам скажет тост, Иван Иваныч... да? Пожалуйста..!
- ... ну может быть не надо ...
- Да нет, ну давайте... конечно... мы вас все просим...
- Тише, товарищи, тише, тише, тише...
- (Иван Иваныч) Ну я не знаю...ну... ну ладно... Товарищи!
Позвольте мне от имени и по поручению и от себя лично выразить
глубочайшую и, э... искреннюю э... признательность и уверенность
в том, что и дальше и больше...
(делает агонизирующие вздохи и всхлипы, с грохотом валится на стол)
- (все вокруг) Что такое? Иван Иваныч!!! Что случилось??? Иван Иваныч!!!
Иван Иванычу плохо!!...
Голос Свыше:
- Иван Иванович умер!

О человече бренный!
Как ты скоро отменный!
Жизнь твоя краткая подобна есть дыму,
Скоро убегающему, ветром разносиму,
Язык разноцветущий, речив добротою,
Скоро будет связан вечной немотою,
Глаза лучезарны, увы, потемнеют,
Смерти вечным облаком покрытисть имеют,
Ланиты багряны, ланиты всерясны,
Червием изъядены, станут быть ужасны,
Слава твоя, как пузырь, расскочется водный,
Глас тя похваляющий умолкнет народный,
Серебро твое и злато скоро будет ржею,
Алмазы, брильянты станут быть землею,
Очи о дела твоя будут непременны,
О сих будешь оправдан или осужденны.

Я весь - скрученный нерв
Моя глотка - бикфордов шнур,
Которая рвется от натиска сфер,
Тех, что я развернул.
Я - поэт заходящего дня,
Слишком многого не люблю.
Если ты, судьба, оскорбишь меня
Я просто тебя убью!
Я - пастырь, я - красный волк
Дрессировке не поддаюсь.
Пасу беззубых словечек полк
И, конечно, на них женюсь.
Я, я - электрический стул
Слишком долго не посидишь.
Я Вселенной вчера между глаз звезданул,
Подняв свой земной престиж.

Припев:
Сквозь голодную толпу, стоящую за искусством
Лезу, раскинув всех без очереди я!
Поднапри веселей, мы искусству,
Без сомнений прорубим русло,
Мы искусству прорубим русло!
Становитесь за мной, друзья!

Я весь живой человек,
Я падал тысячи раз,
Сотнею - проклят, сотней - воспет,
И снова встаю сейчас.
Я обожаю красивую жизнь
И нашу великую грязь.
Кого трясет - тот может пройтись,
Кто трус - из телеги вылазь!
Я называю плохое - дерьмом,
А хорошее - красотой.
И если что не разрежу умом,
Распакую своей душой.
К чёрту слёзы - от них тоска
Наше время не терпит соплей.
Посмотри, старина, на любого щенка.
Он резвее тебя и злей!

Припев.

И я не расстрелян, я не в тюрьме,
Хотя это желают мне.
Друг мой лучший, доброволец-судья,
Мещанин, я хочу тебя. Ха!
Ты - клочок мягкой ваты в ушах,
Ты - здоровый оскопленный пень.
У тебя мой крик вызывает страх,
Как и будущий Судный день.
Ты боишься всего, что не можешь понять,
Для тебя лишь вечно вчера.
Тебе в твои ручки топорик бы взять
Взамен голубого пера.
Вот тогда бы ты показал себя...
Что там раньше шипел Гапон?
Ничего, дружок, мы побьём тебя,
А История выкинет вон!

Припев.

Я чествую вас, сыновья дипломатов,
Юристов, министров и профессоров.
Ожиревших актрис, журналистов, магнатов,
Многотомных поэтов и суперпевцов.
Короче, тех, кого всегда у нас вызывают на "бис".
Тех, кто везде легко пролезет без виз.

Припев1:
Раскройте рты, сорвите уборы -
По улице чешут мальчики-мажоры.
Раскройте рты, сорвите уборы -
По улице чешут мальчики-мажоры.

Кичевая дрянь завернута в тело.
Душа это? Нет? Какое вам дело?
И так всё легко соплякам и просто -
Папаша добьется служебного роста.
Папаша попросит весь зал кричать ему "бис".
Папаша исполнит любой сыночкин каприз.

Припев2:
Раскройте рты, сорвите уборы -
На папиных "Волгах" мальчики-мажоры.
Раскройте рты, сорвите уборы -
На папиных "Волгах" мальчики-мажоры.

Зарывшись в объемах секс-бюрократок,
Уткнувшись в плюющее спермой видео,
Нежась в миноро итальянских кастратов,
Мажоры грустят по испанской корриде.
И хочется бедным в Майями или в Париж.
Сан-Ремо, Флорида - о, да, о, это престиж.

А те из них, кто подрос немного,
Лепят фильмы о счастливом быте,
Варят статьи о прямых дорогах
Или открывают дверцы в МИДе.
Они уже - те.....
Они уже - те.....

Припев3:
Раскройте рты, сорвите уборы -
По улице чешут мальчики-мажоры.
Раскройте рты, сорвите уборы -
На папиных "Волгах" мальчики-мажоры.

Тут критик воскликнет: "Здесь всё в чёрном свете.
Ведь есть у тузов и молодцы сыновья".
Дружок, я вся знаю, я сам, брат, из этих,
Но в песне не понял ты, увы, ...ничего.

Припев3. (3 раза)

Заскрипел новый день, растекаясь дурманом,
Пробежался по мордам холёных витрин
Я ползу по стене непокорным Тарзаном,
Тараканье желанье связав со своим
Я метаюсь зелёной контуженной мухой
Между стёклами окон, похожих на стон
Я июльской жарой, как подушкой, придушен,
К раскладушке прибит безразличным рублём

Москва! Жара!

Простыня саблекожей змеёю свернулась
Между потных, истерзанных, стёршихся ног
Да жара, как сигарой, Москвой затянулась
Раскалённые камни насилует смог
Непрошенный гость и ненужный кумир,
Я шагаю бездумно, колода рефлексов
Карманы от фиг перетёрлись до дыр,
Карманы народа, карманы <подтекста?>

Москва! Жара!

О боже, мы сколько всего нарожали!
Эй, мать героиня безумных масштабов,
Москва, мы тебя раньше в Кремль вмещали,
Теперь не хватает котлет для прорабов
Девушки бедные, девушки в парах,
Жидкое счастье в сверкающих рюмках
Мимо несущихся в ад тротуаров
Дикие кошки в захлопнутых сумках

Москва! Жара!

Вопли ночного метро, как ножами,
Режут на части лимитные души
Поезд ведёт прямо к краю Сусанин
Бедняга слепой и отрезаны уши
Что вспомнят, что скажут вам здесь обо мне
В сортирах, залитых мочой пилигримов
Закрасят, как надпись на грязной стене,
Повесят таблицу и двинутся мимо

Москва! Жара!

Обезлюдели толпы людей на Арбате
На Горького даже следов не осталось,
Стоит лишь измотанный дьявол в халате,
В лапах трепещет какая-то малость
Покоряя Москву, не забудь, что она
Не прощает своих победителей. Да,
Много погибло беспечных героев
От ожирения и геморроя

Москва! Жара!

Песня о дохлой собаке!...

Как сладко бояться того, чего нет,
Плещется что-то в груди.
Как просто вникать в наркотический бред,
О том, что все еще впереди.
Как легко верить в то, что нам с детства долбят,
Сомневаться в чем-либо лень.
Хорошо засыпать, жрать и дев целовать.
Пусть всегда будет выходной день!

Припев:
О не пинайте дохлую собаку,
Она не может вас уже укусить.
Ну конечно, вы не виноваты
В том, что не сумели как хотелось прожить.

"Традиция - это обглоданный труп" -
Когда-то кричал Мейерхольд.
Вы тоже пыхтели, но загнаны в круг,
Разбавляя портвейном покой.
Теперь молодые ломают рога,
И в стены колотятся лбом.
А ваши потуги уже не игра,
И вам - наш дурак рок-н-ролл.

Припев.

В России рок-звезды хлещут вино
В кругу переодетых козлов.
Нам делая ручкой, уходят на дно,
Сюжет этот, правда, не нов.
Да, завтра нам тридцать, тяжелая быль,
А скоро быть может конец...
И уже кое-кто натянул, сдунув пыль,
Камуфляжный терновый венец.

Припев.

Эй, кто там шагает правой?
Левой, левой, левой!

Время играет с нами в детство.
Детством мы рождены!
Время пылает с нами в юности,
Юность - долой штаны!
Время собирает нашу зрелость,
У кого высок урожай?
Наше время сулит безмятежную старость,
Кефир, и видео-рай.
Нас время по темечку лупит лопатой
Сомосовских палачей.
Высунув лик из-под грима плакатов,
Пугает больных сыновей.
Эмансипацией насилует женщин,
Водкою глушит мужчин.
А подохнуть от рака у нас шансов не меньше,
Чем от военных морщин!

Припев:
И все в кайф! Все в кайф!
И все в кайф!
Все в кайф, родная,
Все просто отлично, пусть бесятся наши
Штампованные враги,
Мы тоже не будем излишне тактичны
На нашем тернистом пути.

Скорость конвейеров растет с каждым годом,
Но наши запросы - быстрей.
Для кого-то время - лишь новая мода,
Для нас - столкновенье идей.
Мы все перестроим и скоро, я верю,
Земля превратится в куб. Да.
Мамаша-природа смертельно пьянеет
В дыму атлетических труб.
Наши души не в силах сидеть на диете,
Мы кормим их до тошноты.
И верим, что в каждом живом человеке
Наберем на глоток доброты.
Аплодисменты! На сцене - Время,
А в зале уже негде сесть.
Родная, это не оваций трели,
Это рвутся сердца в его честь.

Припев.

Наше время скорбит в телефонах доверия,
Любит в отделах знакомств.
Если что - подсчитает грехи бухгалтерия,
И лишит вас последних удобств.
Мы читаем романы, но торчим на куплетах,
Театры дороже кино,
Если солнца не видно, то огонь сигареты -
Наше светило.
Время, мы дети твоих откровений,
Перегибами закалены.
Мы снова встаем, сбросив тяжесть сомнений,
Мы - зерно для твоей целины.
Заткнитесь, оно не стоит на месте,
И не движется вспять.
Наше время не любит плевков и лести,
Оно в силах за нас постоять.

Припев.