Рэкетир Прокопенко читает стихи,
И он в тюрьме никогда не помрёт от тоски.

Космонавт Чернодыров влетает в окно,
Он привык с невесомости, с ним это давно.

Сионист Иванович листает журнал "Огонёк",
Про него там ни гу-гу, но Огонёк его любимая лошадь.

Проститутка Джульета пришла не одна
С ней помятый клиент без валюты, но есть ордена.

Депутат Депутанов примеряет английский костюм,
На потрёпанной шее следы государственных дум.

Гуманист Кашпировский читает Майн Кампф,
Рядом Гриша Распутин трясёт бородой,
Он научит Толяма как делать с кайф,
Как лечить лопухов, как повышать надой.

Пионер Гегемонов бастует орлом целый час,
Ему всё надоело, он к себе не пускает нас.
Он рисует на стенах, он мрачно вникнет вперёд,
И ему наплевать, что страну его протест не волнует.

Генерал Пацифистов ковыряет на мундире помёт,
Не боится герой, что голубь мира его не поймёт.
Педагог тётя Нина принесла вам букет белых роз,
Они от общества "Память" вместе с общиной склероз.

Кооператор Копейкин вырезает из рублей Ильичей
С ним подруга тоска, но как заработать на ней?
Коммунист Хобибулин медитирует в красном углу
С ним Карл Маркс в позе Будды и Лёнечка в виде Гуру.

Вы все в моём доме...
Вы все в моём доме...

Миссионер Гребенщиков эмигрирует в город Рязань,
Мы спросили зачем, он ответил: "Все дрянь,
Это страшный страна, это страшный странод,
В этих джунглях меня уже никто не понимает, не понимает!"

Я пытаюсь понять вас до одного,
Я пытаюсь во всех вас хоть что-то найти,
Ведь завтра, быть может, не будет уже никого.
И всем нам придется пройти по одному пути.

Непобедимая победа
За дверью тонет и горит:
"Пустите, братцы, пообедать,
Давно не ела, все болит.
Я так устала, так устала
От нескончаемых боев,
За пайку хлеба, ломтик сала
Я полюблю вас..."

А мы пахали скромно. Ведал
Делами нашими покой.
Нам ни к чему была Победа,
Ведь мы не бредили войной.
Но ослепительно красива
Победа знойная была -
Не устояли, пригласили,
Но вслед за ней вползла Беда.

Мы крови выпили три моря,
Мы все пожрали, что могли,
Победа пела на просторе
Лихие песенки свои.
Победа вкусно побеждала,
Беда солила, как могла.
Нас за Победу столько пало,
Нас за Победу сдохла тьма.

Но кончен бой, Победа, сонно
Зевая, подалась домой.
А мы остались изумленно
Победу праздновать
С Бедой,
С Бедой,
С Бедой.

Когда ты стоишь у голодной стены,
Когда вместо солнца сверкает петля,
Когда ты увидишь в глазах своих ночь,
Когда твои руки готовы к беде,
Когда режутся птицы ранней весной,
Когда над душой вскипает гроза,
Когда о предательстве каркает ложь,
Когда о любви визжат тормоза...
А те, в кого верил, ушли далеко,
И движения их не видны.
И в промозглую рань подзаборная дрянь
Вырезает тебе на груди
Предчувствие гражданской войны.

Когда облака ниже колен,
Когда на зубах куски языка,
Когда национальность голосует за кровь,
Когда одиночество выжмет дотла,
Когда слово "Вера" похоже на нож,
Когда плавятся книги на колокола,
Когда самоубийство честнее всего,
Когда вместо ритма нервная дрожь.
А в сияющем храме лики святых,
Тебе говорят, что церковь - не ты.
Что ты поешь, когда у тебя
Вместо смерти - похабные сны?
Предчувствие гражданской войны.

Когда черный ветер рвет паруса,
Что в прожекторах плюются болью в лицо,
Революция без жертв - ничтожная ложь,
Слышишь, блеют сердца у тех, кто вошь,
Когда лопнет природа и кипящая дрянь,
Зажжет небеса, летящие вниз,
Антиутопия на ржавом коне
Вскроет могилы уставшие ждать.
Когда слово "музыка" это...
Когда слово "музыка" это...

Предчувствие...

Если был ты, старик, на неправой войне,
Что ответить тебе?
Я тебе не судья, не герой и не врач,
Я...
Я одно знаю точно - ты не был неправ,
Подыхая в пыли чужой,
Когда ты молчишь.
Когда ты молчишь, я знаю одно:
Ветры...

Припев:
Ветры с тобой.
Ветры с тобой.
Ветры с тобой.
Ветры с тобой.

А безвинную душу кабульских огней?
Что скажешь о ней?
Что смотрела угрюмо, прищурив глаза -
За плечами гроза.
Я одно знаю точно - ты не был неправ,
Подыхая в пыли чужой,
Когда ты молчишь.
Когда ты молчишь, я верю в одно:
Ветры...

Припев. (2 раза)

Растеклись дороги
По моим глазам.
Дороги - недотроги,
К мутным небесам.
А я вчера там на пиру побывал,
Да ничего не выпил, не съел.
Я вчера в облаках закопал,
Я вчера...

Припев:
А я вчера похоронил корешка,
А он, подлец, да помирать не захотел.
Корешок растет живехонек в земле.
А я где?

Расплылись закаты
На моем лице.
Как начинали крылато мы,
Какими станем в конце?
А вот пришла погодка,
Чего хочешь выбирай.
Постой, с тюрьмой да с сумой не рядись.
Не зарекайся, прости, да подай,
Оглянись.

Припев.

Эй, Виталька, наливай, наливай,
Накрывай, старик, да крой до краев.
А вот пришла погодка, кого хочешь выбирай...
Из десяти холуев.

Мне страна ворковала о сыновней любви,
Вытирая платочком сухие глаза,
Сморкаясь в кровавое вымя зари,
Поминая героические имена,
Прикрепляя медаль на дырявую грудь,
Намечая ударный трудовой путь,
В райкомовском рае подливая чаек:
"Все хорошо! Все нормалек!"

А я все ползу, ползу, ползу,
Ползу по песку по невскому,
Ползу по степи Красной площади,
Между черных парадных визжащих колес,
Ползу по глазам обесточенных дам,
Я не человек, я - бешенный пес,
Ползу по столбам безразличных вождей,
Ползу, разгребая дерьмо их идей,
Ползу по тоске ночного метро,
Ползу по пивным, ползу по кино.

Похороните Федьку в Кремлевской Стене,
Дайте ему то, что не дали мне,
Замуруйте правду вместе с ним,
Он умел стрелять Государственный гимн.

Не пыль - народ, не народ - слова,
Слова - не мир, мир - не звездочки,
Не гладь кругом - водоворот,
Я - не бревно, я - рыба.
Здесь мне не нравиться жизнь, я её хочу,
Ненавижу ваше я, как свое,
Не трагичен мир - печален я,
А сердце мое, а сердце мое!

Рожденный ползать получил приказ летать.
"Какой летать, я, братцы, неба-то не видел!"
"Что за базар? С горы видней! Не рассуждать, ядрена мать!
Чтоб завтра были, Змей Петров, в летящем виде!"

Приполз домой, а там рыдает все родня.
"Рожденный ползать, папа, он летать не может."
"Ах ты щенок, интеллигент! Что, отпеваете меня?
Сто грамм для храбрости приму, авось поможет.

Есть установка: всем летать, всем быть орлами.
А тот, кто ползает еще - тот, гад, не с нами.
Летать, наверно, я люблю, не подходите - заклюю,
Начальник все мне объяснил: я - птица, Ваня."

С утра, весь в перьях, Змей Петров ползет к горе,
Два санитара подтащили к облакам.
Начальство рядом в государственной норе.
Ужом скрутились потроха, тут санитар сдавил бока,
А он курнул и прохрипел: "Уйди, я сам!"
Ужом скрутились потроха, тут санитар сдавил бока,
А он курнул и прохрипел: "Уйди..."

"Ну что ж, парам-пам-пам-парам со всеми вами!
Эх, мать..." - прыжок и полетел куда-то вниз.
Но вот за что-то зацепился и повис...
Меж валунами облаков пополз, глядите, змей Петров,
И скрылся где-то глубоко под небесами.

Не говори мне, что ты не дерьмо,
Не кричи мне, что ты не овца,
Сядь, успокойся, пососи валидол,
Посмотри-ка мне лучше в глаза.
Не хрипи, старичок, о любви,
Нам известно, чем ты поешь.
Эй, извращенец, задерни штаны,
Нам плевать, что тебе невтерпеж.

Припев:
Перестроище, сходи-ка на рынок,
Перестроище, купи там гуся,
Перестроище, и крути ему мозги,
Быть может он поверит в тебя

Не шипи мне, что ты не палач,
Вспомни, чем ты кормился вчера.
Выпей, солдатик, вдова - поплачь,
Правит балом ГПЧК.
Перестройка - нервная вещь:
Кому - галстук, кому - петля,
Ты усидел на своем государственном пне,
Им всем нужен кто-то хуже себя.

Припев.

Говорят, что такие как ты,
Сохраняют природный баланс.
Ты рыдаешь на собраниях общества "Память" -
Может быть, это тоже шанс.
Вот ты снова спасаешь страну,
И кричишь нам призывно: "Ура!"
Но если мы поверим, развесив слюну,
Нам боюсь не дожить до утра.

Припев.

Привет замечательной Москве
От Санкт-Петербурга!

Плюс один, ноль, плюс два, почернела Зима.
Расцветает январь язвой неба, ха-ха!
С юга ветер приполз, неспособный на бег,
Пожирает, дохляк, пересоленный снег.

А за ним, как чума - Весна.
А за ним, как чума...
Ох-хо-хо!

А на Невский слетелася стая сапог,
А на Невском такая стоит кутерьма,
А над Невским в глазок наблюдает тюрьма,
Состоящая из одиноких мужчин,
Не нашедших причин дарового тепла.

Непонятна весьма - Весна.
Непонятна весьма...
Ох-хо-хо!

А в каналах вода отражает мосты
И обрывы дворцов, и колонны - леса,
И стога куполов, и курятник-киоск,
Раздающий за так связки вяленых роз.
А культура, вспотев в целлофане дождей,
Объявляет для всех Ночи Белых Ножей.
И боимся все мы, что дойдём до войны...

Ну что, будущее - война будет?

Правильно - не будет! Ура!

Виновата она - Весна.
Виновата она...

Эй, Ленинград, Петербург, Петроградище
Марсово пастбище, Зимнее кладбище.
Отпрыск России, на мать не похожий
Бледный, худой, евроглазый прохожий.
Герр Ленинград, до пупа затоваренный,
Жареный, пареный, дареный, краденый.
Мсье Ленинград, революцией меченный,
Мебель паливший, дом перекалеченный.
С окнами, бабками, львами, титанами,
Липами, сфинксами, медью, Аврорами.
Сэр Ленинград, Вы теплом избалованы,
Вы в январе уже перецелованы
Жадной весной. Ваши с ней откровения
Вскрыли мне вены тоски и сомнения.
Пан Ленинград, я влюбился без памяти
В Ваши стальные глаза...

Напои до пьяна - Весна.
Напои до пьяна...
Ох-хо-хо-хо!

Спасибо, спасибо! Спасибо вам огромное, ребята!

Здравствуйте, дорогие, здравствуйте!
Мы очень рады, что вы пришли. Здравствуйте.
Эта программа, ребятушки послушайте,
она немножко новая, вы нас услышите здесь и увидите,
может быть немножко в другом качестве.
Есть, что послушать. И я вас прошу, тоже как я уже говорил,
устроиться поудобнее на своих ногах и слушать.
Итак - я начинаю.

Черный Пес Петербург, морда на лапах.
Стынут сквозь пыль ледяные глаза.
В эту ночь я вдыхаю твой каменный запах,
Пью названия улиц, домов поезда.

Черный Пес Петербург, ночь стоит у причала.
Скоро в путь. Я не в силах судьбу отыграть.
В этой темной воде отраженье начала
Вижу я и как он не хочу умирать.

Время начала рок-н-ролла ушло...
Осталась прическа, да светлая грусть...
Не доплыл ко мне Харон,
Утопил свое весло...
А я живой на бережку,
Да мне не уснуть...

А на обрыве этой прыщавой реки,
А наблюдая за дымящейся золой,
Я постирал на завтра свои носки,
Я предполагаю, что буду живой...

Ах ты реченька мертвых. Сколько людей!
Я сижу на бережку, смотрю на них.
Кто брасом, кто кролем, кто на спинах блядей.
За ними с аквалангами сотни живых.

Воины-вороны смывают грим:
Здесь хорошо, да там тоже дают.
Следующий заплыв - Третий Рим.
А я все надеюсь, что меня не убьют.

Припев:
Я слышу мертвых
Я вижу живых.

Припев.

Ах, душенька речка, время-река,
Подыши-ка еще, поживи не спеша.
Мне б еще допотеть, мне б еще донести,
Еще пару минут подожди не крести.
Дайте мне свечку, дайте вина!
Где же, черт, в этой тьме магазин?
Я не надеюсь дотянуть до седин,
Но я не хочу сходить здесь с ума.

Припев. (3 раза)

Боже, сколько лет я иду, но не сделал и ...
Боже, сколько дней я ищу то, что вечно со мной.
Сколько лет я жую вместо хлеба сырую любовь,
Сколько жизни в висок мне плюет
Вороненым стволом долгожданная даль!

Черные фары у соседних ворот,
Лютики, наручники, порванный рот.
Сколько раз, покатившись, моя голова
С переполненной плахи летела сюда, где

Родина.
Еду я на родину,
Пусть кричат - уродина,
А она нам нравится,
Хоть и не красавица,
Пока...
К сволочи доверчива,
А ну, а к нам - тра-ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля...
Эй - начальник!...

Боже, сколько правды в глазах государственных шлюх!
Боже, сколько веры в руках отставных палачей!
Ты не дай им опять закатать рукава,
Ты не дай им опять закатать рукава
Суетливых ночей.

Черные фары у соседних ворот,
Лютики, наручники, порванный рот.
Сколько раз, покатившись, моя голова
С переполненной плахи летела сюда, где

Припев2:
Родина.
Еду я на родину,
Пусть кричат - уродина,
А она нам нравится,
Спящая красавица.
К сволочи доверчива,
А ну, а к нам - тра-ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля...
Эй - начальник!...

Из-под черных рубах рвется красный петух,
Из-под добрых царей льется в рты мармелад.
Никогда этот мир не вмещал в себе двух:
Был нам богом отец, ну а чертом -

Родина.
Еду я на родину,
Пусть кричат - уродина,
А она нам нравится,
Спящая красавица.
К сволочи доверчива,
А ну, а к нам - тра-ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля...
Эй - начальник!...

Выросли перья у тощей зимы.
Серая грязь от луны до креста
Затопила дома, как кошмарные сны,
Как голодная шлюха после поста.
Реки утюжит ветер-каток.
Из сучьев вылазит зеленый свист.
Пищит вода, гуляет восток,
Ухмыляется запад-контрабандист.

Припев:
Навалилась беда, как на огонь вода.
Сплющила рожу оконным стеклом,
Смотрит в дом...
Я схожу с ума, да, я схожу с ума.
Я завесил все окна тяжелым сном,
Холодным льдом...

У котов съезд всех кошачьих каст.
Снег в дырах, как память, ворон не счесть.
У кобелей по талону, но всем сука не даст.
Оттаяло все: и любовь, и месть.
А я не рад теплу, я разлюбил рассвет.
Я сижу в темноте, шевелю рукой.
И мне кажется, что меня уже нет,
Потому, что тебя, тебя нет со мной.

Припев:

Матерится Земля - шкура на китах,
Драные бока подставляя теплу.
Солнце ударило небу в пах.
Деревья торчат по колено в бреду.
Полным распадом мира весна
Салютует всем нам, что она удалась.
Чует новые запахи стерва-страна,
Все готовится жить, ты одна не спаслась.

Припев.

Сосны-виселицы, дождь-потоп,
Разлука-беда уже на крыльце.
Перелетные птицы кричат между строк.
Я стираю глаза на своем лице.
Мне они ни к чему: ведь тебя больше нет.
Тонет память обрывками в луже воды.
Я глотаю последний огонь сигарет,
Я впустил ее в дом, я в тисках у весны.

Припев.

Навалилась беда - на огонь вода.
Я завесил все окна тяжелым сном,
Холодным льдом...
Я схожу с ума, да, я схожу с ума.
Я завесил все окна тяжелым сном,
Холодным льдом...

Ну и напоследок -
Всех вас с Рождеством!

Он сказал ей: "Пора" -
И она превратилась в ладонь.
Не сомкнул своих век
В этот век обручальный огонь.
И решили они, слыша голос костра,
Он начнется с утра.
Он начнется с утра.

В эту древнюю ночь
Загорелась звезда.
Пожилые ветра
Положили ключи
У дверей на печи
Закипела вода.
Он начнется с утра
Он начнется с утра

Только скрипнет рассвет,
Он войдет в эту дверь.
И очистится свет,
И отступится зверь
От всего, что всем нам
Прокричала звезда.
Он начнется с утра
Он начнется с утра...

Это было недавно,
И тогда была Ты.
Танцевала Любовь
И сжигала мосты.
Но, увы, почернели
Чужие слова
О любви и свободе
Как гнилая трава.

Голод стиснул нам плечи
Между каменных плит.
Равнодушие лечит тех -
Чья душа не болит.
Нам бы веры и хлеба,
Нам бы теплые сны.
Мы без солнца и неба
Доползем до весны.

Припев:
Новые блокадники новой войны.
Новые блокадники новой войны.
Новые блокадники новой войны.
Новые блокадники новой войны.

Сколько крика и боли,
Сколько слез и обид.
Дайте землю и волю,
Дайте радостный вид.
Нам свободу по капле
Прописали врачи.
Мы все выпили залпом,
Закусили сычи.

Белый дом, белый дым,
Белый лед, суета.
Храмом стать не сумел -
Архитектура не та.
Мы глотаем надежду
С толченым стеклом.
Мы лепили Любовь -
Вышла Баба с Веслом.

Припев. (2 раза)

Что такое осень - это небо.
Плачущее небо под ногами.
В лужах разлетаются птицы с облаками.
Осень - я давно с тобою не был.
В лужах разлетаются птицы с облаками.
Осень - я давно с тобою не был.

Припев:
Осень, в небе жгут корабли.
Осень, мне бы прочь от земли.
Там, где в море тонет печаль
Осень темная даль.

Что такое осень - это камни.
Верность над чернеющей Невою.
Осень вновь напомнила душе о самом главном,
Осень, я опять лишен покоя.
Осень вновь напомнила душе о самом главном,
Осень, я опять лишен покоя.

Припев.

Что такое осень - это ветер.
Вновь играет рваными цепями.
Осень - доползем ли, долетим ли до ответа:
Что же будет с родиной и с нами?
Осень - доползем ли, долетим ли до ответа:
Осень, что же будет с завтра с нами?
Хорошо...

Припев. (2 раза)

Тает стаей город во мгле,
Осень, что я знал о тебе?
Сколько будет рваться листва,
Осень вечно права.

На холодном, хмельном, на сыром ветру
Царь стоит белокаменный,
А вокруг черными воронами
Старухи свет дырявят поклонами.
А вороны заморскими кенгуру
Пляшут на раскидистых лапах крестов,
А кресты золочеными девами
Кряхтят под топорами молодцов.

Царские врата пасть раззявили -
Зубы выбиты, аж кишки видны.
Иконы комьями кровавыми
Благословляют проклятья войны.
Вой стоит, будто бабы на земле
В этот мертвый час вдруг рожать собрались.
Ох, святая мать, ох, святой отец,
Что ж ты делаешь, Егор? Перекрестись!

А грозный командир, опричник Егор,
Кипит на ветру, ухмыляется:
"Ах вы дураки, мудачье, позор
Ваш в эту конуру не вмещается."
Верный пес царя грозного Иосифа,
Скачет Егор в счастливую жизнь.
Старое к чертовой сносим мы,
Новая вера рванет - ложись !

Небо треснуло медным колоколом,
Залепил грязный свет слюнявые рты.
Вороны черными осколками
Расплевали кругом куски тишины.
Купола покатились, как головы,
Стены упали медленно
От сабель нежданных половцев...
Пошли-ка домой. Слишком ветрено.

Оглянулся, всё тихо, хвоста вроде нет
Колодец двора, яма чёрного хода.
Заколочено. Чёрт бы побрал этот свет,
Липнущий сверху чухонским уродом.
Выход - гнилая пожарная лестница
Хрупкая, сволочь, и окна вокруг.
Ползут этажи так убийственно медленно
Мимо дрожащих, истерзанных рук.
Что пялишься, дура, я ведь не голый!
Я не к тебе, я не бабник, не вор!
Я - террорист! Я - Иван Помидоров!
Хватит трепаться, наш козырь - террор!

Тра-та-та-та-та-та!
Тра-та-та-та-та-та!

Гремит под ногами дырявая крыша,
Ныряю в чердачный удушливый мрак.
Пока всё нормально. Голуби, тише!
Гадьте спокойно, я вам не враг.
Вот он - тайник, из него дуло чёрное
Вытащил, вытер, проверил затвор
Ткнул пулемётом в стекло закопчённое
В морды кварталов, грызущих простор.
Гул голосов снизу нервною лапою
Сгрёб суету в роковые тиски.
Скучно вам, серые? Щас я накапаю
Правду на смирные ваши мозги.

Тра-та-та-та-та-та!
Тра-та-та-та-та-та!

Замер народ перерезанный болями
Дёрнулся, охнул, распался на визг.
Моя психоделическая какофония
Взорвала середину, право-лево, верх-низ.
Жрите бесплатно, царёчки природы,
Мысли, идеи, всё то, чем я жил.
Рвите беззубыми ртами свободу,
Вонзившуюся вам между жил.

Тра-та-та-та-та-та!
Тра-та-та-та-та-та!

Тра-та-та-та-та-та!
Тра-та-та-та-та-та!

Люди опомнились, опрокурорились
Влезли на крышу, - вяжи подлеца!
- Я ж холостыми, - харкая кровью,
Он выл на допросах, еле дыша.
- Ради любви к вам пошёл я на муки,
Вы же святыни свои растеряли!
- Нечего, падла, народ баламутить!
Взяли и вправду его... Тра-та-та-та!

В это, в это...
В это, в это, в это...

В это, в это...
В это, в это, в это...

В это, в это...

Здесь нет других движений, кроме криминальных,
Не спасает от смерти святая вода.
Нам разрешили встать, да некуда идти:
Ведь никто пока не знает зачем и куда?

Здесь небо соткано из драк, земля из проблем.
Тело требует мыла, а души - котла.
И как нам хочется верить, да не ведаем чем.
Здесь нет урожаев, здесь шесть лет весна.

В это, в это, в это...

Здесь срывают коров, здесь калеки на завтрак,
Здесь сироты на ужин, и поют не о том
Сексуальные дяди, а липкое завтра
Вновь придавит нас грешников жирным постом.

Эта полная лажа о завтрашнем дне,
Мудрецы говорят, благотворна для нас.
Мы так привыкли к дерьму, что призыв к чистоте
Не продует вам уши, не промоет нам глаз.

Время юных законов, новых зачатий,
Но детская смертность увы велика
И не родившись еще время пахнет проклятьем,
Как наше море и ваша река.

И этой ночью замечаешь лишь два цвета глаз -
Стынет в умных страх, а глупых - ярость.
Здесь стоит вверх ногами активность масс,
Здесь юность мудра, но жестока старость.

В это, в это...
В это, в это, в это, в это...

Когда некуда ползти, есть куда бежать.
Там после пожара вам согреют сердца,
Но мне там нечем жить и мне незачем лгать:
У меня здесь мать, и я верю в Христа.

Здесь лежит мой брат и наблюдаю я,
Как вырастают березы у него на груди.
И пусть гниют враги, пусть предают друзья,
Я продолжаю жить, я продолжаю идти...

В это великое время.
В это великое время.
В это великое время.
В это великое время.

Умирая во сне, я часто шепчу о любви,
Но верю в любовь, пока она далеко...

Умирая во сне, я часто шепчу о любви,
Но верю в любовь, пока она далеко.
Одиночество спит у меня на прохладной груди.
Я лежу, я курю, медитирую, я вникаю в окно.

Припев:
О-па! О-па!
О где же, где же ты, Европа?
Смотрю задумчиво в окно,
Но заколочено оно.

Эй, жертва огня! Прикрути свой назойливый свет.
Как жалок твой крик, как, однако, мудра тишина.
Ты жаждешь свободы, ты пьёшь, ты ползёшь за ней вслед.
Ты тоскуешь, родимый, но не ведаешь, как эта баба страшна.

Припев:

При слове "добро" я привычно впадаю в стресс.
Россия-красавица, ты же мрачнее чумы.
Я только на кладбище верю в прогресс,
И вижу, как нам еще далеко до весны.
Я знаю народ, я всё про него прочитал,
Лишь просвещенье и соки способны его изменить.
Народ меня ждёт, да я, к сожаленью, устал.
О, только не надо меня, пожалуйста, бить.

О-па! О-па! Разбитые очки.
О-па! О-па! Ржавею от тоски.